Гермиона увидела еще одну фигуру, закутанную в черный, как непроглядная мгла, плащ. Протянутая рука с палочкой указывала на извивающегося в агонии Упивающегося Смертью, но еще секунда — и заклятье прекратило действовать.
Девушка со страхом смотрела на силуэт в темном сарае, она все еще помнила об ужасе, который испытывают люди лишь при упоминании одного имени этого человека… значит, ее убьет сам Темный Лорд, ведь так?
Да, она хотела смерти, но сейчас, смотря на приводящего в ужас человека... — нет, не человека, чудовище, — она боится. Странно, но ничего неестественного в этом сочетании нет: хочет смерти и страшится ее.
Гермиона попыталась отползти вглубь сарая, как будто это могло помочь исчезнуть.
— Ты боишься меня, — тихо прошелестел он. — Не стоит… оставьте нас.
Они не посмели его ослушаться. Вскоре в темном помещении остались только двое. Мужчина медленно поднял руки и скинул с лица капюшон…
Наверное, она должна была удивиться, но этого не случилось… она вновь стала сломанной куклой, не способной ни на что — страх перед Темным Лордом канул в глубокие воды.
Перед ней стоял мужчина лет сорока, привлекательной наружности, правда, слегка бледноватый… но ведь тут должно было стоять бледнокожее чудовище, гибрид змеи и человека! И тем более ему уже около семидесяти, плюс-минус пару лет, а не сорок...
— Удивлена?
Гермиона не ответила. Зачем, раз он и так знал ответ.
— Я много о вас слышал в последнее время, мисс Грейнджер, — заговорил вновь Волан-де-Морт. — Поссорились с Поттером и его другом Уизли, стали любовницей Малфоя, а потом страдали, когда он вас бросил…
Девушка закрыла глаза, какой толк говорить о прошлом, для того оно и прошлое. А будущего у нее нет.
— Убейте меня, — прошептала она.
Гермиона все еще не открывала глаз, ожидая, когда страшное заклятье пронзит ей сердце…
Она почувствовала, как что-то коснулось ее подбородка, заставляя встать. И Гермиона послушно поднялась на ноги, становясь вплотную к мужчине. Что происходит?
С каждой секундой, проведенной в этом мире, она все больше отдалялась от реальности… память о прошлом уходила, вытесняясь равнодушием. И сейчас она слушала тихий шепот, схожий с шипением, не обратив внимания на смысл слов.
— Бедная, наивная Гриффиндорка, призрачная тень себя прежней, ты сломана Слизеринцем. Я вижу твою разбитую душу, вижу осколки девственного мрамора, на которые она распалась… теперь этот мрамор испачкан внешним миром. — Он придвинулся ее еще ближе, медленно проводя руками по ее плечам. — Я не собираюсь тебя убивать, моя дорогая, я собираюсь вернуть тебя к жизни, возродить из Ада, собрать все осколки вновь, но собрать так, как мне угодно. Ты уже сейчас мало что помнишь о своей жизни, потому что мертва… я оживлю тебя, сделаю своей верной помощницей… придет время, и ты отомстишь за свои унижения им, бывшим друзьям, и ему, твоему возлюбленному. Память твоя сохранится, но уйдут чувства из прошлой жизни… Да, с новым годом я дарую тебе новую жизнь, которая будет противоположностью старой. Ты будешь жить вновь… именно жить, а не существовать.
Гермиона почувствовала его губы, касающиеся ее мокрых от появившихся во время его речи слез губ. Поцелуй длился вечность, сознание быстро завращалось…

Драко приоткрыл глаза, окидывая взглядом погруженную в сумрак комнату, и остановив его на пустующей софе… значит, Гриффиндорка ушла, интересно как давно? Сейчас, наверное, уже утро, но из-за отсутствия окон в Выручай-комнате нельзя сказать точно.
Слизеринец неохотно поднялся с кровати. Где же сейчас его измученная, потерявшая надежду, сломанная Гриффиндорка… то, что она сломана, он не сомневался, достаточно было видеть ее глаза этой ночью: пустые и наполненные страданием одновременно… странное сочетание, разве пустота может быть наполнена?.. Выходит, может.
— Драко, — Панси с ленивой грацией приподнялась на подушке и пододвинулась к парню, обхватив сзади его шею руками. — Ночь была великолепна.
Она мягко поцеловала его между лопаток.
— А как же иначе, — Драко усмехнулся. — Ты ведь отомстила Грейнджер… кстати, за что?
На лице Слизеринки показалось презрение, смешанное с ненавистью и торжеством победы.
— Примерно месяц назад она повела себя грубо по отношению ко мне, — лаконично ответила она. — Мне это не понравилось. А ты? К чему тебе это, не помню, чтобы ты так опускал своих бывших подружек. Месть? Только за что? Не изменила же она тебе. Иначе бы так не реагировала.
Драко потянул руку к лежащим рядом штанам, начав не спеша их натягивать.
— Это не месть, — застегивая ширинку, заключил Драко.
Темноволосая девушка пожала плечами. Она не требовала более подробного ответа. Зачем, раз он все равно не скажет?
— Увидимся позже, — кинул парень на прощанье. — Сейчас у меня дела.

Он собирался разыскать ее с помощью обряда, поэтому и спешил к себе в комнаты. Нужный том был быстро найден, как и нужная страница. Вот он, Обряд Нахождения, именно этот ритуал был самым первым для Слизеринца… не очень сложный, но требующий колоссальной затраты энергии. Тогда он искал Люциуса, который давно не появлялся в имении… мать сильно беспокоилась: отсутствием главы семейства могли воспользоваться министерские работники, заявившись с орденом на обыск, сама она была не в состоянии избавиться от запрещенных вещей, пропитанных Темной Магией…
Драко до сих пор помнил то чувство единства, которое он ощутил, найдя отца. Непередаваемо и великолепно одновременно.
Этот обряд Слизеринец проводил очень редко, никогда не применяя его дважды к одному и тому же человеку… до сегодняшнего дня. Грейнджер будет той, на которой он опробует ритуал второй раз…
Драко слегка проколол палец, размазав появившуюся кровь на специальном пергаменте, который тут же начал съеживаться, выпуская темный дым…
Спустя полчаса, когда таинство завершилось, Слизеринец с изумлением понял, что не может определить ее местонахождение, хотя ощущает что-то. Такого еще никогда не случалось… где же может быть Гриффиндорка?
В глубине него росло давящее смятение, он ощущал что-то странное, заставляющее насторожиться… что-то сейчас происходило с Гермионой… что-то странное, необъяснимое и ужасное. Драко постарался приблизиться к ней, но тут же отпрянул, оттолкнутый Темной Магией…

…Они куда-то переместились, в какую-то комнату.
Он заставил ее лечь на кровать, тут же следуя за ней…
Губы Темного Лорда быстро шевелятся, он произносит какие-то заклинания, из-за которых в глубине Гриффиндорки загорается огонь… огонь желания.
Гермиона и не замечает того, как ее быстро избавляют от одежды. Глаза закрыты. Она требовательно притягивает к себе нависшего над ней мужчину.
Еще одно заклинание входит в ее тело, сковывая его холодом… еще одно — и жар вновь опаляет кожу. Невидимые руки гладят тело, она выгибается им навстречу. Из уст вырывается стон, полный наслаждения и порочной страсти.
Темный Лорд зубами прихватывает кожицу на ее шее, заставляя ее стонать громче. После цепочки поцелуев губы отрываются от восхитительной кожи и вновь начинают шептать заклинания, пока лежащая под ним девушка извивается в эротическом танце желания. Ее голова мечется из стороны в сторону, алые губы начинают шептать какие-то обрывочные фразы, но в них нет мольбы… она больше никогда не будет умолять.
Теплые руки Наследника Слизерина спустились к ее груди, слегка ее сжав. Вскоре губы действуют в унисон с руками… заклинания прекратились.
Гермиона сильнее выгибается ему навстречу, когда он втягивает в рот потемневшую ягодку. Из ее груди вырывается полустон-полувсхлип, но нет, она не будет умолять…
Девушка руками обхватила его широкую спину, требовательно притягивая к себе. И тут же ощущает его издевательскую улыбку, искажающую губы.
Рука Темного Лорда двинулась вниз по желанному телу девушки, пока не достигла своей цели. Указательный палец проник в нее, заставив Гриффиндорку извиваться от желания еще сильнее.
И вновь комната наполнилась тихим шепотом, заклинания впитывались в обнаженную кожу, заставляя ее гореть фанатическим огнем.
Когда же прекратится эта мука! Гермиона слегка вскрикнула, когда он погрузил в нее еще один палец. Боже… нет, Дьявол, будь снисходителен.
Вскоре он убрал руку.
Она не умоляла, не просила, но эта страсть, неудовлетворенное желание словно сжигало ее изнутри, как и предавалась огню ее кожа от повисшей в комнате магии.
Наконец, за свою сдержанность и терпение она была вознаграждена. Темный Лорд стремительно вошел в ее податливое, разгоряченное желанием тело. Тяжелый стон сорвался с его губ, которые тут же припали к ее покусанным, влажным от крови устам.
Гермиона задыхалась, умирала и перерождалась заново. На тело накатывали новые волны экстаза. Она уже была готова полностью забыться в этой обжигающей душу и тело сладострастной муке, как вновь было произнесено заклинание, последнее, дарующее жизнь.
Девушка громко закричала, разрываемая болью от магии и наслаждением, которое дарило мужское тело. Глаза широко распахнулись, встретившись с глазами Темного Лорда. Грудь девушки тяжело вздымалась под его телом, воздух с хрипом выходил из легких.
Дрожащей рукой Гермиона смахнула налипшие на лицо волосы, продолжая смотреть на него. Мужчина довольно улыбнулся: теперь в карих глазах была жизнь… новая жизнь.

Содрогнулись Земля и Небеса из-за запретной проклятой магии, содеянной в святом месте, где стоят великие камни Стоунхендж. Угасшая душа возвратилась на Землю, но она теперь другая, изувеченная внешним влиянием. Это запрещено, этого нельзя было делать, душа, да и тело уже шагали по краю забвения… должно свершиться возмездие, небеса и земля обязаны отомстить за нарушение покоя, но кому: девушке или мужчине?.. Они еще не выбрали жертву, но время выбора придет…

Гермиона сидела на широкой кровати, лениво перелистывая страницы ветхого тома со странным названием: “Погибшие души”. Эту книгу дал ей Темный Лорд на следующее утро после той ночи… а ведь именно это он и сделал тогда — вернул ее душу.
По губам девушки скользнула усмешка над собой — она уже другая, от прежней хозяйки этого тела мало что осталось, хотя Темный Лорд продолжал уверять, что с ней еще работать и работать.
Нетрудно было догадаться, в чем выражалась эта работа. Каждую ночь она опускалась в адское пламя страсти, каждую ночь тело впитывало в себя новые заклинания. Он хотел выжечь все, что могло остаться после возращения души, все до последней капли.
На кровать к девушке заползла Нагайна, тихо шипя. Гермиона не понимала этого тихого шипения, она не владеет языком змей, зато уловить общий смысл Гриффиндорка все-таки смогла: змея хотела полежать тут, с ней, единственной, кто не стремится к убийству, единственной, к кому было привлечено ЕГО внимание… внимание Великого Хозяина Рептилий.
Гермиона не обольщалась тем, что смогла лично привлечь змею, наверное, просто-напросто на ней запах хозяина, вот Нагайну и тянет как магнитом. Девушка осторожно прошлась рукой по телу рептилии, слабо его поглаживая… оно было великолепным, такое грациозное и страстное, несмотря на то, что змеи холоднокровны.
— Ты же знаешь, что он не любит, когда ты подолгу остаешься в моей комнате, — заметила Гриффиндорка. — Или он сам послал тебя за мной шпионить? Не важно, оставайся, раз тебе так хочется.
Шипение стало сильнее, Нагайна зашевелилась, медленно став опоясывать тело сидящей девушки.
— Что ты делаешь!
Помимо восклицания, Гермиона ничем не выдала своего возмущения, темно-карие глаза спокойно смотрели на шевелящуюся змею…
Дверь резко распахнулась, и в комнату зашел Темный Лорд.
— Оставь нас, Нагайна, — он сказал это на обычном языке, который змея прекрасно понимала.
Отпустив тело девушки, она с величайшей грацией выползла из комнаты.
— Что-то случилось? — Гермиона откинулась на подушки, легко перебирая длинные пряди, упавшие на грудь.
Волан-де-Морт окинул откровенно одетую девушку быстрым взглядом.
— Не время играть, — одернул он ее. — Тебя ищут, моя дорогая. Странно, но пока они не пробовали установить связи с твоими родителями, этим можно воспользоваться, — тут Темный Лорд внимательно посмотрел на нее.
Гермиона безразлично пожала плечами.
— Нашлите на них Империус, пусть скажут, что я сейчас гощу у дяди на юге Франции. Только не понимаю, для чего это, я не собираюсь возвращаться в Хогвартс.
— Твоего мнения тут никто спрашивает, дорогая, — его голос был слишком мягким — плохой признак. — Ты отправишься в Хогвартс, сделав вид, что только что вернулась из Франции, все еще убитая горем из-за разрыва с Малфоем-младшим, но уже пытаешься держать все внутри себя и поэтому ищешь одиночества. Тебя никто не заподозрит. Просто замечательно: предавшая свои идеалы Гриффиндорка.
Глаза Гермионы гневно сузились.
— Ты прекрасно знаешь, возникла бы сейчас нужда вновь пройти отбор, я бы стала Слизеринкой… если бы вообще смогла попасть в Хогвартс.
— Именно поэтому, моя прекрасная Воскресшая, мы не ставим метки на детях моих подданных в раннем детстве… чтобы они попали в школу.
Он равнодушно смотрел на лежащую девушку, будто она сейчас была для него ничем, несмотря на ласковые слова, которые были, скорее всего, ядом.
— Ты не будешь посвящена в Упивающиеся, — вдруг резко заговорил он. — Я не хочу рисковать тем, что кто-нибудь может заметить знак Мрака на твоем предплечье.
Настала очередь Гермионы безразлично на него смотреть.
— Почему же сомневаешься тогда, мой Лорд? Ты ведь прекрасно знаешь, что я никогда не смогу тебя предать.
— Никто, ничего и никогда не может знать точно, — теперь он поднялся и свысока смотрел на нее. — Запомни это, Гермиона. Возможно, я и самоуверен, как считает выживший из ума директор Хогвартса, но я всегда склонен к проверке того, на что надеюсь.
Он ушел, оставив ее одну. Гермиона еще несколько мгновений смотрела на захлопнувшуюся дверь, а потом вновь вернулась к чтению.

Девушка со скукой на лице ходила между деревьями зимнего сада… интересно, а чей это сад? Где она вообще сейчас находится? Они с Томом только что сюда переместились, ее даже не успели проконсультировать, лишь сказали пойти осмотреться, что она сейчас и делала.
— Гермиона, — девушка немедленно повернулась.
— Да, мой Лорд?
— Идем со мной.
Она послушно последовала за ним. Они зашли в огромный замок, построенный в стиле викторианской эпохи. Все было отделано со вкусом, не то, что в прежнем поместье.
— Чей это замок? — с легким любопытством спросила девушка. — У того, кто подбирал здесь интерьер, замечательный вкус.
— Забини, — не оборачиваясь, ответил мужчина. — Джон один из моих самых приближенных слуг… они были с Малфоем хорошей группой, слаженной, один дополнял другого, но вот выжил только один. Люциуса, к величайшему сожалению, мне пришлось убить, а как только он умер, я потерял всю власть над Малфоем-младшим… если она вообще была.
— Что значит, ты убил Малфоя? — Гермиона нахмурилась. — Я слышала, что он сам покончил с жизнью, когда его нашли авроры. Тогда же были схвачены и Паркинсоны... Правда, они выбрали суицид.
Волан-де-Морт жестоко рассмеялся.
— Вот какую историю, оказывается, состряпало министерство… идем сюда, — они зашли в сумрачную комнату, дневной свет едва проби

<---