В тот вечер я была не в настроении. За ужином потолок в Большом Зале был серым и мрачным, изредка белые молнии вспыхивали и разделяли небо на две половины.

Две половины.

Я медленно перевела взгляд с Гермионы Грейнджер и уставилась в тарелку. "Не смей об этом думать," — мысленно приказала я себе.
Сегодня Гермиона одна — с ней нет Гарри и Рона. Она задумчиво и медленно облизывает ложку, и мои щеки словно опаляет огнем. Черт, я снова смотрю на нее.

Не смей.

— Парвати, все в порядке?
Это Лаванда. Она смотрит с таким участием, и...
...причмокивает губами...
Нет. Я снова опускаю взгляд в тарелку. "Не смотреть на Гермиону...".
— Конечно, все нормально, Лав.
— Ты ничего не съела.
Злюсь. Какое ей дело!?
— Не волнуйся за меня, — успокаивающе говорю я и вымученно улыбаюсь. Но для Лаванды этого достаточно, она поверила. И обворожительно улыбнулась Симусу. Я же пребываю в ступоре. Почему я не могу, как Лаванда, флиртовать с парнями, строить им глазки? Меня всегда считали застенчивой, но... Это не так. Почему-то, мне никогда не хотелось "кого-нибудь закадрить", как говорила Лаванда.

Закадрить.

Ко мне пришла отчаянная мысль...
Не смей.
"К черту!"
Мне нужно было лишь снова взглянуть на нее. И я улыбнулась Гермионе. Это было рискованно, но она должна понять!
...А она растерялась, не зная, как истолковать мой взгляд.
— Эмм... Что, Парвати?
"Ничего... Уже ничего, Гермиона".
— Хорошо выглядишь! — Эта фраза первой пришла мне на ум. Я смотрела на Гермиону, не в силах отвести взгляд, и улыбалась.
"О, черт! Что я сказала " — беспомощно смотрю туда, сюда: на учеников. — "Все они сразу догадаются!"
Эта мысль заставила меня запаниковать, мои щеки снова пылали. Мне казалось, что в тот момент все смотрели только на меня. Гермиона взглянула на меня с недоумением, она явно не ожидала комплимента. Но потом она тоже улыбнулась:
— Спасибо, Парвати.
Я смотрела на нее и улыбалась. "Хватит пялиться..." Нет, не могу отвести взгляд, смотрю и улыбаюсь, проклиная себя. Гермиона почувствовала этот взгляд.
Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но слова застывают у нее в горле. Почему?
"Что ты такого увидела в моем взгляде, Гермиона, что заставило тебя тут же поспешно уйти?.."
Я облизала пересохшие губы.
— Еще увидимся, Гермиона.

Спустя несколько минут Лаванда толкнула меня локтем:
— Пошли?
Я посмотрела на свою пустую тарелку и усмехнулась, вызвав недоумение Лаванды.
— Пойдем, — согласилась я, вставая из-за стола.
На пути в гостиную нам встретилась Джинни Уизли. Она медленно брела по коридору, понуро склонив голову.
— Привет, Парвати, привет, Лаванда.
"Она лучшая подруга Гермионы," — почему-то подумала я, и сердце сжалось.
Когда мы вошли в гостиную, в ней никого не было, кроме Гарри и Рона. А где Гермиона? Стоп. Это ведь не важно, правда?

Правда.

Ты редко бываешь приятной. Обычно ты горькая и незванная, Правда. Зачем ты нужна именно теперь? Скажи, зачем ты внушаешь мне то, от чего мне хочется спрятаться глубоко в себя? Это важно...

"Это не важно, где она сейчас," — твердо повторила я себе.
Неожиданно Гарри подошел к нам с Лавандой и выпалил:
— Пойдешь со мной на бал?
Было неясно, к кому из нас двоих обращены эти слова. Лаванда выжидательно покосилась на меня, и я поняла, что Гарри спрашивал у меня.
Я не была приглашена. Поймите правильно, ко мне подходили не раз мальчики с гриффиндора и других факультетов.

Мальчики...

Но — почему?! — я отвечала отказом им всем. Словно ждала кого-то...
Как будто смеяла надеяться, что она подойдет ко мне и скажет те самые слова, которые произнес Гарри.
Что мне стоило отказать и ему? Нет, конечно, я поняла, что не сделаю этого. Бал будет совсем скоро, и Гарри недавно победил венгерскую хвосторогу... Из всех, я скорее дала бы согласие ему. Из груди вырвался нервный смешок, а Гарри подумал, что... Бог знает, что он подумал, а мне на это плевать. Я на что-то надеялась все это время, отказывала, но теперь стало ясно: моей надежде суждено умереть.

Суждено умереть.

Но надежда умирает последней! Я же ждала чего-то... Давай, Парвати, признайся себе!
"Я ждала Гермиону".
При этой мысли я закраснелась. Как хорошо, что сейчас краснеть можно, когда мальчик приглашает тебя на бал.
Не дождалась.
— Хорошо, пойду, — наконец сказала я.
По лицу Гарри было видно, что он испытал огромное облегчение. Я усмехнулась про себя: что бы с ним было, если бы я сказала "Нет"?
— Спасибо. А ты, Лаванда, не могла бы пойти с Роном? — сказал Гарри, понизив голос.
Я ощутила жалость и отвращение.
— Она идет с Симусом, — ответила я за подругу. Та захихикала, а я была как слепая: куда она, туда и я. Я знаю, что Лаванда не сделает ничего страшного. Так что же, сейчас полагается смеяться?
Еще один нервный смешок.
Гарри вздохнул.
— У тебя никого нет на примете, ну чтобы пойти с Роном? — произнес он совсем тихо, чтобы не услышал друг.
Сердце снова екнуло.
— А Гермиона Грейнджер? — неровным голосом спросила я. Этот странный тон, казалось, заметил даже Гарри.
— Ее уже пригласили.
Мне показалось, что я падаю куда-то вниз. Стараясь скрыть горечь, я удивленно вскинула брови:
— Да? И кто же? — Наверное, за всю мою жизнь любопытство настолько не сжигало меня.
— Понятия не имею. — Гарри пожал плечами. — Так как быть с Роном?
Я начинаю возвращаться к действительности.
— А значешь что, — медленно сказала я. — Моя сестра...
Падма тоже не была приглашена, но по иной причине, чем я, конечно.
— Наверное, ты ее знаешь, — продолжала я. — Она когтевранка. Я скажу ей, если хочешь.
— Прекрасная мысль! Дай мне знать, когда поговоришь с ней.
И Гарри вернулся к Рону. А я взяла Лаванду под локоть и повела наверх.
В ту ночь я долго не могла заснуть. Ворочалась с боку на бок и мучалась в догадках. "Да? И кто же?.. Понятия не имею. Понятия не имею..." — эхом звучали у меня в голове слова Гарри.

Прошла неделя, и наступил долгожданный Бал. Для меня он не был таким желанным, надо сказать. Жить, зная, что что-то происходт, но не понимать происходящего и даже самой себя — это пытка. Ловить случайные взгляды, и гореть, гореть, гореть. Это Ад. Как странно все чаще ощущать на своих щеках жар и мечтать о том, чтобы ощутить на них поцелуи... Казалось, я хорошо играла эту роль. Никто не догадался о... О том, что происходит со мной. Но — какая ирония! — догадалась она.

Она...

"Гермиона..." — Я засыпала и просыпалась с ее именем на губах.
Однажды, поздно ночью, когда все уже спали, я встала с кроватии и подошла к ее. Осторожно я отвела в сторону бархат полога, и смотрела, смотрела на нее. Гермионы была прекрасна во сне: спутанные волосы, в беспорядке разметавшиеся по подушке, приоткрытые губы и безмятежно закрытые глаза. И мне хотелось разбудить ее, целовать ее губы, вдыхать аромат ее волос, и увидеть, как карие глаза потемнеют от страсти...

Стоп. О чем я думаю? Нет, нет, нет...

Не смей.

Подавив вздох, я возвращаюсь в свою постель, и чувствую себя одиноко, как никогда.
Все-таки я боялась признаться себе, что я...

— Парвати, ну ты скоро?
Голос подруги вывел меня из раздумий. Я меланхолично вплетала в свою косу золотую ленту, и браслеты на запястьях тихо позвякивали.
— Ты иди без меня, Лав.
Она пожала плечами и вышла из спальни. "Интересно, где сейчас Гермиона, " — подумала я. Больше я не одергивала себя, ведь разве за две недели мучений я не заслужила хоть в один вечер думать то, что мне захочется?!
Завязав ленту, я оглядела себя в зеркало и убедилась, что выгляжу очень хорошо. Зря я переживала по поводу новой малиновой мантии: все-таки она мне очень шла.
Вздохнув, я направилась к выходу из комнаты. По дороге к лестнице (там я должна была подождть Гарри) я подумала, что обычно парень дожидается девушку, а не наоборот. Как жаль, что в жизни все несколько иначе, чем в любовных романах.
Наверное, я весьма глупо выглядела, стоя одна на лестнице и выглядывая кого-то, когда мимо меня проходили пары. Было очень неприятно ощущать на себе притворно-сочувствующие взгляды девушек. Ха, они просто умрут от зависти, когда я буду открывать Бал под руку с Гарри Поттером!
Наконец, мой кавалер со своим приятелем соизволили появиться.
— Ты... э-э... здорово выглядишь, — неуверенно сказал Гарри.
Ну, надо же! Я не ожидала от него этих слов, но надо сказать, они придали мне уверенности. В чем? Это не важно...
— Спасибо, — поблагодарила я Гарри и, обратившись к Рону, сообщила: — Падма ждет тебя в холле.
— Угу, — кивнул Рон и огляделся. — А где Гермиона?
"Мне самой хотелось бы это знать, Уизли!"
Я постаралась как можно безразличнее пожать плечами и обратилась к Гарри:
— Ну что, пойдем?
Честно говоря, мне не особо хотелось куда-либо идти, но разве от меня что-то зависело? Нам с Гарри предстояло открывать Бал, и к тому же, мне было черезвычайно интересно, с кем пришла Гермиона.
В холле яблоку было негде упасть, и мне стоило труда найти Падму. Я познакомила ее с Гарри и Роном.
— Привет, — вскинула голову моя сестра.
Ко мне в голову пришла навязчивая идея о соперничестве... "Кажется, я схожу с ума", — в отчаянии подумала я. Мотнув головой, я оглянулась, и... Увидела Гермиону: она вошла в холл под руку с Виктором Крамом. Я не поверила своим глазам!
Сложно было описать все чувства, которые я испытывала в тот момент. Гермиона была совсем не похожа на себя, но до безумия красива: волосы гладко расчесаны и скручены на затылке в блестящий узел, легкая мантия небесно-голубого цвета, и походка совсем другая... Она улыбалась.

Улыбалась.

И я улыбалась ей.
Нет, нельзя... Не смей. И я снова воздвигла между нами стену запрета.
— Привет, — махнула нам Гермиона.
Я хотела улыбаться, но нет, с неодобрительным видом я сдвинула брови и поджала губы.

Губы.

...я, не отрываясь, смотрела на ее губы. Мне хотелось целовать их, кусать до крови. Может быть, тогда она поймет, каково это — сходить с ума от чужой красоты.

Профессор МакГонагалл велела участникам турнира и их партнерам встать друг за другом парами и следовать за ней. При нашем появлении весь зал захлопал, и я ощутила на себе взоры сотен глаз. "Улыбайся, Парвати. Они должны видеть тебя счастливой". И я ослепительно улыбалась.
Большой зал был сказочно красив: стены серебрились инеем, с темного, усыпанного звездами потолка свисали гирлянды из омелы и плюща, длинные обеденные столы исчезли, а вместо них — сотня столиков, каждый человек на десять. Я с удивлением оглядывала этот новый, красивый Зал. Прекрасный, но... чужой.
МакГонагалл повела нас к большому круглому столу в дальнем конце, за которым сидели судьи. И, честно говоря, мне было наплевать на то, что за моей спиной шла она.

За моей спиной.

Мы можем много не знать, в особенности того, что происходит у нас за спиной. Но мы, люди, не бесчувственны. Мы можем что-то ощущать духовно и физически. И сейчас я чувствовала ее дыхание на своей шее. Это было... Непривычно и приятно.
Дамблдор, возглявлявший судейский стол, встретил подошедшие пары сияющей улыбкой. За столом так же сидели Каркаров, Бэгмен, мадам Максим и один из старших братьев Рона — он был здесь вместо Крауча.
Мы сели за стол и, следуя примеру директора, заказали себе блюда. Каждый был занят своим партнером, но Гарри о чем-то беседовал с братом Рона, так что я оказалась одна. Мне сложно было не смотреть на Гермиону, сидящую на другом конце стола. Она учила Крама правильно произносить ее имя. "И как этот тупица со своим ужасным акцентом смеет звать ее Геримоной?!" — негодовала я. Действительно, болгарин искажал такое прекрасное имя: Гермиона.
После ужина Дамблдор сотворил сцену, и вышел ансамбль "Ведуньи". Это привело учеников в восторг, ведь "Ведуний" часто передавали по волшебному радио.
Мне нравится их музыка.

Музыка...

Чемпионы поднялись со своих мест.
— Пойдем, — шепнула я Гарри. — Сейчас полагается танцевать.
Нет, я не думала, что все будет настолько ужасно! Оказывается, Поттер не умел танцевать. Можете не верить, но он чудом избежал позора...
Я оглядела зал: рядом танцевали Невилл и Джинни, которая все время морщилась — неуклюжий кавалер все время наступал ей на ноги. Дамблдор вальсировал с мадам Максим, Грюм топтался на месте, держа за талию профессора Синистру.
— Недурные носки, Поттер, — неожиданно раздался хриплый голос за моей спиной.
— Еще какие, — улыбнулся Гарри. — Их связал домовик Добби.
Меня передернуло, но Гарри, казалось, ничего не заметил.
— Какой он ужасный! — шепнула я ему, когда Грюм отдалился. — По-моему, волшебные глаза давно пора запретить.

Глаза.

Гермиона и Виктор танцевали неподалеку. Он что-то говорил ей, она смеялась... Встретившись со мной взглядом, Гермиона покраснела. Улыбка ее погасла, и она дернулась, вызвав удивленный взгляд Крама.
Я чувствовала, что развязка близко... Сегодняшним вечером она подойдем ко мне и спросит: "Что это значит, Парвати?". И тогда я просто не выдержу.
Все что угодно, лишь бы отсрочить этот миг. Все что угодно, лишь бы танец не кончался.

Но танец закончился.
— Пойдем посидим? — со вздохом облегчения спросил Гарри.
Только не это, нет, я не смогу сидеть с ней рядом.
"Ведуньи" заиграли новую, быструю мелодию.
— Нет, — возразила я. — Давай танцевать. Мне этот танец очень нравится! — Пришлось покривить душой.
— А мне нет, — совершенно не по-джентельменски отрезал Гарри и, взяв меня под руку, повел к столику, за которым сидели Рон и Падма. Моя сестра явно была недовольна кавалером и я мысленно пожалела ее. Она сидела, скрестив руки и закинув одну ногу на другую. Я, усмехнувшись, села рядом в такую же позу. Словно хотела быть незамеченной за нею.
Но это не сработало. Я увидела Гермиону, которая — о, нет! — решительно направлялась к нашему столику. Я оглянулась в поисках спасения, и оно пришло в лице парня из французской школы.
— Гарри, ты не возражаешь?
— Что?
Он таращился куда-то в сторону.
— Ничего, — с отвращением бросила я и чуть ли не опрометью кинулась танцевать.

Танцевать.

Кружить, кружиться, двигаться, лететь... Танцевать. В те минуты я чувствовала себя защищенной, и мне было все равно: я могла сколько угодно следить глазами за Гермионой, кружа в танце по Большому залу.
Еще один, еще один танец. Я устала.
Я осторожно вынула руку из ладони партнера (я даже не узнала его имени! ) и удалилась, одарив его на прощание улыбкой.

Прощание...

Я выбежала из замка, спустилась по каменной лестнице и очутилась в гроте, полном цветущих розовых кустов. Между ними бежали извилистые дорожки, мощеные цветной плиткой, на дкустами высились каменные статуи. Где-то чуть дальше журчал фонтан, а на резных скамейках сидели ученики, отдыхая от танцев.
Мне необходимо было побыть одной, и я побежала в глубь сада. Кто-то оглядывался на меня, недовольный тем, что я нарушила романтический покой. Но мне было все равно.

Бежала.

" — От чего ты бежишь?
— От самой себя..."
Вспомнились строчки из одного недавно прочитанного романа. Героиня была так несчастна... Но он стал ее счестьем, заменив все и всех.
А как же я?
Как жаль, что в жизни все несколько иначе, чем в любовных романах.

Дыхание сбилось, и я резко остановилась, бежать дальше не было сил. Я села на одинокую скамейку и задумалась...
На небе мягко мерцали звезды, ночной воздух веял прохладой и еще чем-то успокаивающим, даже волшебным.

Волшебным.

Внезапно я услышала всхлипы, и сердце сжалось: это была она. Что с ней, где она, почему она плачет?! Эти вопросы вихрем пронеслись в моей голове, я немедленно встала и пошла на звук. Жалобные всхлипы прорезали ночную тишину...
Я прошла один поворот, другой, и наконец, я увидела ее.
Она сидела на скамейке одна, и плакала. Волосы были растрепаны, тушь уродливыми черными полосами растеклась по щекам, а прекрасная голубая мантия была помята и испачкана. Гермиона Грейнджер являла собой жалкое зрелище.
Сначала я замерла в нерешительности, а потом подошла и села на скамейку рядом с ней.
— Гермиона...
Вхлип.
Мне начинает казаться, что все происходящее — сон. Я осторожно взяла Гермиону за плечи и развернула к себе. Она подняла на меня опухшие глаза и снова всхлипнула.
— О-о-о...
Я мучалась в догадках, что произошло.
"Кто тебя обидел, Гермиона?"

Моя Гермиона.

Слезы градом катятся по ее лицу, но даже теперь она красива. Я осторожно беру ее лицо в свои ладони и шепчу:
— Не плачь, Гермиона.
Мне стало противно от самой себя. Ничего банальней я не могла сказать?

Не могла...
Не смей...
Не...

Гермиона смотрит на меня затуманенным взором и тихо спрашивает: "Почему, Парвати?". Я не понимаю, что она имеет в виду. Поэтому просто наклоняюсь к ней и...

"Я поцеловала Гермиону".

Нежно и легко, я коснулась ее губ своими. Поцелуй, как крылья бабочки...

Крылья...

Она удивленно смотрит на меня, не в силах произнести ни слова, а я уже не могу остановиться, целую ее снова и снова...
Потом Гермиона отстранилась, и я поняла, что... Нет, я ничего не поняла, мои мысли путались, но во всем теле ощущалась приятная легкость. Это — все, к чему я стремилась. Мне стало так хорошо и спокойно, я улыбалась.
И Гермиона тоже улыбнулась мне. Тепло, нежно — с любовью?

Я не помню, что она говорила мне. Теперь слезы катились по моему лицу, я плакала, но продолжала улыбаться.
"Пойми, Парвати, я люблю его. Я люблю Рона" — этот жаркий шепот, вперемешку со всхлипами и смехом — как во сне. Она говорила слова утешения, она пыталась объяснить мне что-то, но я не слушала ее. Я просто наслаждалась последними минутами, кгда сидела так близко и держала ее за руку.

Близко.

Потом я встала, и пожелав спокойной ночи, удалилась. Как будто ничего не произошло, но мое сердце обливалось кровью. Тебе никогда не быть со мной, Гермиона.

Я поднялась в спальню, легла на постель и задернула полог, но долго не могла уснуть. Это была последняя ночь, когда я смела думать о ней.

***

Потом все само встало на свои места. Я по-прежнему иногда смотрела на нее и улыбалась, но так, чтобы никто не видел. Она ловила мои взгляды, и в ее глазах появлялась тоска.

Тоска.

Теперь это чувство навсегда поселилось в моем сердце, но я не позволяю другим заметить его. Я весело смеюсь, флиртую с парнями, совсем как Лаванда...
Но небо в моей душе навсегда стало серым и мрачным, лишь изредко вспыхивали белые молнии и разделяли его на две половины — когда появлялась она.

Две половины...

Красивые цветы оптом Только лучшее!
E-mail
В фанфики
На главную