Утро было ясным, солнечным и чистым. Гермиона проснулась от странного звука — на мгновение ей показалось, будто кто-то что-то заколачивает.
Гвоздь, подумала она, гвоздь в крышку моего гроба.

Однако, вопреки ожиданиям, открыв глаза, она увидела не обтянутую шелком крышку, а вполне уютную и родную кухню. С неожиданного ракурса, а именно — с пола. Девушка медленно поднялась и подумала, что лучше бы она этого не делала.

Пол не спеша так ухнул куда-то, и она вновь прилегла. В голове гулко стучало, и на этот шум накладывались воспоминания о давешнем разговоре. Как вчера Драко вытянул руки, уткнул в них голову и принялся что-то бессвязно бормотать.

— Он меня убьет, - произнес Малфой абсолютно равнодушным и безразличным тоном. — Просто убьет, и все. Открутит голову, как… как цыпленку.
— Да ладно, может, обойдется… — ободряюще сказала Гермиона, сочувственно похлопывая его по плечу. — Может, он и не узнает…
— Держи карман шире, не узнает, уж конечно, — насмешливо и глухо отозвался Драко, не поднимая головы. — Он узнает все.

Малфой поднялся, вытер лицо ладонями и вздохнул.
— Ладно, убил бы, это еще куда ни шло… Скорее всего, он меня просто в игнор поставит на веки вечные. Как же, блин, единственный сын и наследник — гребаная дешевка…
— А ну хватит, — прикрикнула она на него, оживляясь. — Можно подумать, тебя кто заставлял так себя вести? А скажи, тебя зас… заставляли? Не-е-ет, — протянула она, покачивая пальцем. — Тебя никто не заставлял. Вот тот парень, с которым ты там жил… зачем ты это сделал, а?
— Захотелось, — хмуро сказал Малфой. — Да, я сам виноват. Да, я знал, что дома меня за это по головке не погладят… И что, ты меня учить собираешься, что ли? Ты меня учить будешь, ху.. хуро… худородная?! — выговорил он с трудом, потому язык начал заплетаться.
— Кто? Как ты меня назвал? — едва сдерживая смех, переспросила Гермиона.
— Неважно, — буркнул Драко, сознававший, что второй раз ему с этим словцом не справиться.
— Короче, еще раз такое услышу, — сказала она уже серьезнее, — пойдешь у меня ступеньки на крыльце пересчитывать. Зубами и ребрами.
— Ой-ой-ой, — недоверчиво усмехнулся Драко, но рот закрыл и опять уткнулся головой в руки.

Лежать и вспоминать было хорошо, но кто-то упорно продолжал настукивать в дверь. Гермиона понадеялась, что чертов дятел скоро устанет и уйдет туда, где не светит солнце, но надежды ее были напрасны. Она устало поплелась к двери, приговаривая по пути: «Иду-иду… сейчас-сейчас…»
Открыв дверь и едва не вывалившись вместе с ней наружу, Гермиона посмотрела на «дятла» с таким смиренным укором, что тот немедленно смутился и покраснел.
— Рон? — сипло удивилась Гермиона, потому что язык после вчерашнего превратился в шерстяную варежку. — Ты что здесь делаешь?
— Ты же сама просила? — удивился он в ответ.
— Я? — в чистых и невинных карих глазах девушки появилось выражение невероятного изумления.
— Опять всю ночь сидела со своими бумагами… — понимающе и немного неодобрительно сказал Рон. — Работаешь на износ.
— Ага, — согласилась Гермиона. А потом вспомнила, чем занималась вчерашней ночью. Только почему она уснула на кухне?

Рон стоял и переминался с ноги на ногу, непонятно чего ожидая — то ли приглашения войти в дом, то ли надеялся, что Гермиона выйдет к нему на крыльцо дожидаясь, пока она сама выйдет… Руки его опять жили какой-то произвольной, не зависящей от хозяина жизнью. Он немного помотал ими, хлопнул себя по бедру и наконец опустил вдоль тела. Гермиона молчала, стоя босиком на пороге. Рон поджал губы и хмыкнул:
— Ну, в общем, да, понятно. Работай, ведь это для тебя так важно…

И ушел, не успела она ему и слова сказать. Гермиона со всей дури врезала по дверному косяку, но легче от этого не стало. Ни морально, ни физически. Брань, глад и далее по тексту…

И ванная оказалась занята! Это стало вторым ужасным событием субботнего утра, после визита Рона. Гермиона сидела около двери, потягивала апельсиновый сок из пакета и время от времени напоминала Малфою, что он в доме не один. На что он радостно отфыркивался и обещал в скором времени вылезти. Плеск воды сводил ее с ума, и после очередного «сейчас-сейчас» Гермиона пригрозила высадить дверь. Буквально через несколько секунд перед ней возник свежевымытый Малфой в одном полотенце на босы бедра.
— Чего такая кислая? — спросил он.
— Это, — донельзя хмурая Гермиона кивнула на полотенце, — для лица.
— Ооо… — многозначительно заметил Малфой и удалился. Полотенце фривольно сползло, и Гермиона отметила, что «Пятновыводитель миссис Чистикс» против татуировок бессилен…

Позже они судорожно пили негорячий чай на кухне и изредка перебрасывались ничего не значащими фразами.

— Однажды, — негромко процедил Малфой, уставившись в чашку с чаем так, будто видел там что-то, недоступное взгляду прочих смертных, — однажды родители решили очистить наше озеро. Водяные черти расплодились там, как кролики, подойти нельзя было нормально. Ну, я знал, что он купил какое-то зелье, чтоб повывести их… Меня на весь день отправили в гости к Креббам... и я не помню уж почему, но я захотел домой. Естественно, я начал требовать, чтобы меня немедленно доставили в Малфой-Менор. Отец Винса выругался, но все-таки взял меня за шкирку и полетел со мной домой. Думаю, он специально не стал пользоваться порохом, надеясь, что я буду орать и плакать из-за боязни высоты, но такого удовольствия я ему не доставил, разумеется. Он выкинул меня неподалеку от замка и улетел. А я решил прогуляться по саду и увидел наше озеро…

Малфой запнулся, потом опять продолжил говорить, казалось, нимало ни интересуясь ее реакцией.

— Они вылезли на сушу, все до единого. Склизкие, мерзкие, отвратные создания. Они лежали на берегу, задыхались, дрожали… и они все вылезали и вылезали…

Гермиона скучающе хмыкнула, но Драко не обратил внимания. Он весь был там, в Малфой-Менор, в том дне…

— Я чувствую себя так же. Я задыхаюсь, я не могу жить так, как я живу…

Гермиона допила остатки чая и ушла в зал, оставив Малфоя наедине с его воспоминаниями, потому что… потому что ей не было там места? Да нет, глупости какие… Просто нытье Драко действовало ей на нервы, вот и все.

Девушка решила всерьез заняться проблемой избавления Драко от татуировки —похоже, это был единственный способ вернуть Малфою самоуважение. То есть, всегдашнее исконно малфоевское самоуважение вселенских масштабов. Хорошо зная его, она прекрасно понимала, что сейчас Малфой вообще держится только на привычках и на огрызках прежнего эгоцентризма. Его было жалко. Потому что он был жалок. Жалость к нему казалась ей отвратительным, неискренним и лицемерным чувством. Нельзя ни в коем случае жалеть. Нужно хватать за руки, бить по морде и заставлять идти дальше. Поднимется и пойдет, хотя бы назло ей. А жалостью и чрезмерным сочувствием можно только утопить еще глубже. Зациклится на себе, несчастном, и будет требовать все больше и больше. Между прочим, съездить по ушам Гарри ей тоже хотелось — он уже давно погряз во всеобщем сочувствии. Вот именно, что «со-» — посочувствуют и пойдут дальше, по своим делам. А он останется одиноким побродяжкой на площади ждать следующих сочувствующих. Вот только сказать об этом Гарри не было ну никакой возможности. Что ж, пусть хоть Малфою в этой жизни повезет…

REKLAMA

Вопрос цены

Фанфики.

main